Дитя из слоновой кости - Страница 8

Во всем их облике чувствовалась какая-то особенная сила.

Я вспомнил историю, рассказанную мне мисс Холмс и украдкой взглянул на нее. Она была необыкновенно бледна и немного дрожала. Но никто не замечал этого: внимание всех было поглощено пришельцами. Через некоторое время мисс Холмс овладела собой и, встретившись со мной взглядом, приложила палец к губам в знак молчания.

Незнакомцы сняли свои меховые плащи, положили их на пол и остались в ослепительно белых одеяниях и с белыми тюрбанами на головах.

— Сомалийские арабы высшего класса, — подумал я.

Один из них запер двери. После этого, к величайшему моему изумлению, оба направились прямо ко мне, поставили свои корзины на пол и, подняв руки кверху, низко поклонились. Потом заговорили не по-арабски, как я ожидал, а на диалекте банту, которым я владел в совершенстве.

— Я, Харут, первый жрец и учитель белых людей кенда, приветствую тебя, о Макумацан! — сказал старший.

— Я, Марут, жрец и учитель белых кенда, приветствую тебя, о Бодрствующий в ночи! — сказал младший.

— Мы оба приветствуем тебя, который кажется малым, то велик, о господин с великим будущим! — вместе сказали они.

— О, убивающий злых людей и зверей! — монотонно продолжали они. — Ты, кому назначено судьбой освободить нашу землю от страшного бича, мы кланяемся тебе и обещаем безопасность среди нас и в пустыне. Мы обещаем тебе великую награду.

Они снова трижды поклонились мне и стали, скрестив руки.

Я спросил их на банту, чего им, собственно, нужно.

— О, Макумацан! — ответил старший. — Я пришел просить тебя оказать услугу нашему народу, — услугу, за которую ты получишь великую награду. Мы, белые кенда, народ Дитяти, воюем с черными кенда, нашими рабами, которые превосходят нас числом. Черные кенда чтут бога зла, дух которого живет в самом большом слоне в мире. Никто не может убить его, а он убивает многих и околдовывает еще больших. Пока жив этот слон, — имя его Джана, — ужас царит среди нас, народа Дитяти, ибо день за днем Джана истребляет нас. Если ты убьешь его, мы покажем тебе место, куда слоны уходят умирать; ты возьмешь себе сколько хочешь слоновой кости и будешь богат. Когда тебе будет нужно золото или слоновая кость, — которая то же, что и золото, — иди на север того озера, где живут понго, остановись у начала пустыни и назови имена Харута и Марута.

— И назови имена Харута и Марута, — эхом повторил младший.

Прежде чем я успел собраться с мыслями, чтобы ответить что-нибудь, загадочный Харут заговорил на ломаном английском языке как заурядный фокусник.

— Богатые леди и джентльмены ждут представления от бедного фокусника из Центральной Африки. Хорошо, я покажу им, что умею. Вы хотите, чтобы выросло дерево? Можно. Только помните, что здесь нет никакой магии; это простые фокусы. Дайте мне блюдо.

Представление началось. На покрытом покрывалом блюде чудесным образом выросло дерево, палки плясали сами собой, Марут свистнул, и из кармана Сэвэджа, стоявшего на значительном расстоянии от фокусников, снова выползла змея, которая потом обратилась в огонь. Зрелище было интересное, но, сказать правду, оно мало занимало меня — я видел много подобных фокусов. Я думал о словах Харута…

Наконец фокусники окончили представление и под аплодисменты присутствующих стали собирать свои пожитки.

— Наш господин Макумацан прав, считая все это пустяками, — заметил Харут, — простые фокусы, и только. Но что с этим джентльменом? — прибавил он, указывая на корчившегося в стороне Сэвэджа. — Брат Марут, посмотри, в чем дело.

Марут подошел к Сэвэджу и освободил его от двух змей. Затем среди всеобщего хохота вытащил из его напомаженных волос большую дохлую крысу.

— А! — воскликнул Харут, — змеи любят этого джентльмена. Но все это пустяки. Быть может, Макумацан желает посмотреть что-нибудь поинтереснее? Слона Джану, которого он убьет?

— Охотно, — ответил я, — но как ты мне покажешь его?

— Это очень легко, Макумацан. Надо вдохнуть немного курения кенда, и ты увидишь многое, если у тебя есть дар. Я уверен, что ты его имеешь, как и эта леди, — прибавил он, указывая на мисс Холмс.

— Дакка, — презрительно сказал я, вспомнив об одном сорте индийской конопли, которой одурманивают себя туземцы во многих частях Африки.

— О нет, это не дакка. Это табак, растущий только на земле кенда. Ты думаешь, это вздор. Погоди, ты увидишь, что это не так. Дайте мне спичку.

Он взял щепотку табаку, положил его в небольшой деревянный кубок, который вместе с табаком достал из корзины, и сказал что-то своему товарищу Маруту. Тот вынул тростниковую флейту и заиграл на ней какую-то заунывную мелодию. Харут в свою очередь запел тихим голосом песню, из которой я не понял ни слова, и зажег табак. Бледно-синеватый дымок поднялся из кубка, распространяя довольно приятный запах.

— Вдохни и расскажи нам, что увидишь, — сказал Харут. — Не бойся, это не опасно. Смотри!

Он сильно вдохнул в себя дым, после чего на его лице появилось особенное выражение.

Я стоял в нерешительности. Наконец любопытство и страх быть осмеянным за трусость одержали верх. Я взял кубок и поднес его к носу, в то время как Харут накинул мне на голову покрывало, из которого он обычно выращивал дерево манго.

Внезапно передо мной возникла пелена тумана. Потом туман рассеялся, и перед моими глазами открылся африканский пейзаж: озеро, окруженное густым лесом. По небу, еще красному от солнечного заката, плыла полная луна. На восточном берегу озера было открытое, лишенное всякой растительности пространство, сплошь покрытое скелетами слонов. Кругом торчали желтые клыки, многие покрылись уже мхом, пролежав здесь, вероятно, целые столетия.