Дитя из слоновой кости - Страница 19

Признаться, все это довольно скверно действовало мне на нервы.

Итак, мы снова двинулись в путь, и месяц спустя уже проходили мимо большого озера, где находился остров (если то был остров) понго.

Потом шли все на север путем, известным Бабембе, потом малонаселенной страной, обитатели которой не знали земледелия даже в самой первобытной его форме.

Пройдя еще миль сто, мы встречали только кочевников, — низкорослых бушменов, живущих исключительно охотой и пользующихся отравленными стрелами.

Один раз они напали на нас и убили двух мазиту своими стрелами, против яда которых нет никаких средств. При этом Сэвэдж проявил удивительную храбрость. Он выскочил из-за прикрытия и, дав промах из обоих стволов на расстоянии пяти ярдов по бушмену, схватил его и притащил к нам. Пленник оказался чем-то вроде вождя.

Ханс, знавший немного язык бушменов, сказал ему, что если нас не перестанут тревожить, мы повесим его. Бушмен что-то закричал своим товарищам, после чего нас оставили в покое.

Пройдя Землю бушменов, мы дали свободу нашему пленнику.

Постепенно местность становилась все более и более бесплодной, лишенной всяких признаков жизни, и, наконец, мы дошли до настоящей пустыни.

Недалеко от края этой необъятной пустыни находился оазис с источником воды.

Дальше идти было невозможно, так как мазиту наотрез отказались сопровождать нас в пустыне. Не зная, что делать, мы расположились лагерем в оазисе и стали ждать.

Окрестные места оказались просто раем для охотников. Они изобиловали крупной и мелкой дичью, днем пасущейся у богатой сочной травой окраины пустыни, а по вечерам приходившей к источнику на водопой. В числе других животных попадались слоны в таком большом количестве, что я надеялся, — в случае, если невозможно будет продолжать наше путешествие, добыть здесь много слоновой кости.

Слоны совершенно не боялись людей и подпускали нас к себе на очень близкое расстояние. Я убил нескольких, чтобы отослать их клыки в подарок королю мазиту. Даже Сэвэдж застрелил одного слона (прицелившись в другого) на расстоянии пяти шагов.

Так прошло четырнадцать дней. Нам надоело наше неопределенное положение, да и мазиту, питаясь исключительно мясом, соскучились по растительной пище.

Мы устроили совещание.

Старый Бабемба заявил, что не может дольше удерживать своих людей, настаивающих на возвращении домой, и спросил нас, зачем мы сидим здесь «как камни».

Я ответил, что мы ожидаем проводников, обещанных нам знакомыми кенда.

На это Бабемба возразил, что кенда, насколько ему известно, живут за сотни миль отсюда и что они никак не могут знать о нашем пребывании здесь при отсутствии сообщения через пустыню. Я попросил лорда Рэгнолла высказать свое мнение и объяснить, что идти одним через пустыню — значит идти на верную смерть, а обратный путь немыслим без помощи мазиту.

Лорд Рэгнолл пришел в сильное волнение и, отозвав меня в сторону, заявил, что, желая по известным мне причинам попасть в Страну кенда, он, несмотря ни на что, останется здесь.

— Это означает, что мы все останемся здесь, — сказал я. — Сэвэдж и я не покинем вас, Ханс не покинет меня, хотя и считает нас безумными.

— Я останусь один… — начал было лорд Рэгнолл, но я так посмотрел на него, что он не закончил фразы. Наконец мы пришли к такому соглашению:

Бабемба, поговорив со своими людьми, согласился подождать еще три дня. Если за это время ничего не случится, мы уйдем назад миль на пятьдесят, остановимся в местах, изобилующих слонами и, добыв сколько можем унести слоновой кости, вернемся в Землю мазиту.

Три дня прошли.

Я уже был уверен, что избежал нелепого и опасного приключения, между тем как лорд Рэгнолл с каждым часом становился все мрачнее.

Третий день был посвящен завязыванию тюков, так как на рассвете следующего дня мы, согласно условию, должны были двинуться в обратный путь.

Однако судьба решила иначе.

Часа в два ночи меня разбудил Ханс, спавший за моей хижиной.

— Пусть баас откроет глаза и поглядит, — говорил он испуганным голосом, — там снаружи два призрака ожидают бааса.

Я поднялся и осторожно выглянул из шалаша. В пяти шагах от него при свете луны я увидел две фигуры в белых одеяниях, неподвижно сидевшие на земле.

Страх охватил меня.

Я уже приготовил пистолет, который лежал под ковром, служившим мне подушкой, как вдруг услышал знакомый спокойный голос:

— Разве это твой обычай, Макумацан, о Бодрствующий-в-ночи, встречать гостей пулями?

— Да, Харут, — ответил я, — если гости украдкой приходят среди ночи. Но вы наконец здесь. Скажите мне, почему вы так долго заставили нас ждать?

— О, Макумацан, — смущенно ответил Харут, — прими наши смиренные оправдания. Когда мы узнали о твоем приходе в город Беза, мы сразу двинулись в путь. Но мы смертные, Макумацан, и разные препятствия мешали нам. Зная, что у вас много клади, мы должны были собрать много верблюдов. Потом нужно было послать вперед вырыть колодцы в пустыне вдоль нашей дороги. Вот причина промедления. Но мы пришли как раз вовремя, ибо через несколько часов вы были бы уже на пути домой.

— Это верно, — сказал я, — но войдите в шалаш, здесь очень холодно.

Они вошли и, не будучи магометанами, не отказались от предложенного джина.

— За ваше здоровье, Харут и Марут, — сказал я, отпив немного из стакана и отдав остальное Хансу, который в один прием проглотил жгучую жидкость.

— За твое здоровье, Макумацан! — ответили гости и, опорожнив свои стаканы, поставили их перед собой с таким благоговением, будто это были священные сосуды.